Там, где существуют безалаберность и разгильдяйство, возникает удобная среда для разного рода нечистых на руку дельцов. Они чувствуют свою силу и бездну возможностей для обогащения в такой среде. Особенно если силы эти им придает служебное положение.
Скажем, служба в органах полиции. И доступность в связи с этим сделать такое, что простому смертному никогда не осуществить. Например, «воскресить» умершего, а потом умертвить его «задним числом». За это время проделав от его имени такие махинации, которым позавидовал бы и «великий комбинатор». О том, как это происходило, нам рассказывает Михаил Слепцов, адвокат, управляющий партнер адвокатского бюро «Слепцов и партнеры», кандидат юридических наук, заслуженный юрист Российской Федерации
Охота на старость
Со столичных курсов старший участковый уполномоченный (сведения об участниках судебного дела, лицах и обстоятельствах изменены в целях соблюдения кодекса профессиональной этики адвоката) вернулся в приподнятом настроении. На службе он буквально «горел», все поручения начальства выполнял охотно, заявления и жалобы граждан разрешал в срок. От прежних ворчаний на тяготы профессии не осталось и следа.
- Тебя, Сергей Иванович, прям, не узнать, - сослуживец капитана полиции, однокурсник по учебе в бывшей школе милиции доверительно взял его за локоть. - Ты окрыленный какой-то. То уходить из полиции собирался, а теперь работаешь за двоих…
- Есть, Пахомыч, понимаешь ли, одна идея. Ребята из столичного отдела подсказали. Сколько можно «тянуть лямку» за казенное жалованье? Его, правда, за последние годы существенно подняли, но хочется-то большего. Можно хорошо «заработать». Если дураками не будем. В одиночку мне такое не провернуть. Тебе-то, как однокурснику, могу довериться? Не подведешь?
Состоявшийся затем между капитаном и старшим лейтенантом полиции разговор сотрудники следственного комитета в своих документах через несколько лет назовут преступным сговором. Да и трудно его было квалифицировать иначе.Капитан поставил перед сослуживцем задачу. Аккуратно заинтересовать темой еще хотя бы одного «надежного» участкового. Взять на учет всех одиноко проживающих на их участках стариков из числа тех, кто по каким-либо причинам не приватизировал свои квартиры. Желательно, чтобы у этих пожилых людей не было где-то рядом близких родственников. А для этого — расспросить хорошенько стариков и старух, войти к ним в доверие. И ждать. Чего? Смерти, конечно. Люди ведь смертны. А тем более — люди пожилые.
- Как правило, это будут маргиналы. Пьющие. Почти бомжи. Но могут быть и другие одиночки. Нужно после смерти найти в квартире их паспорт, документы на квартиру и ключи. А как действовать дальше, я научу. Наша цель — пока что смерть не регистрировать, приватизировать по доверенности эту «ничью» квартиру и продать ее. Никто ничего не хватится. Квартира-то будет числиться даже не на умершем, а на новом владельце, покупателе.
- Но ведь старик-то будет в квартире прописан. Как мы «спишем» его оттуда?
- Это не твоя забота. «Спишем» через несколько месяцев как миленького. Подскажу, как именно. На то ты и участковый уполномоченный. Никому другому это будет не под силу. А тебе — запросто. Не робей и действуй, как говорю. Деньги у нас, считай, уже в кармане кителя.
«И тишина…»
Через несколько месяцев удобный случай представился. По заявлению соседки в присутствии участкового была вскрыта квартира одиноко проживавшего гражданина Дятлова, в течение недели не подававшего о себе вестей. Дятлов был обнаружен умершим, как потом выяснилось — от сердечного приступа.
Однако в городской морг тело Дятлова попало не под своей фамилией, а с протоколом обнаружения в одном из подвалов краевого центра неизвестного трупа. И умерший в феврале Дятлов по документам продолжал числиться живым. Хотя все это время лежал в морге с номерной биркой неизвестного (а вдруг объявятся родственники и опознают по фотографии?).
Легко догадаться, что сфальсифицированный протокол обнаружения неизвестного к трупу Дятлова «приделал» уже знакомый нам Пахомыч. Он же передал хитровану Сергею Ивановичу обнаруженный в квартире паспорт умершего. Через неделю в паспорте этом появилась другая фотография, приклеенная так талантливо, на таком высоком техническом уровне, что заподозрить подделку мог только хороший специалист. Или опытный полицейский. Но опытные полицейские как раз и изготовили фальсификат. Так что пока все было «шито-крыто».
Еще через два дня к одному из нотариусов явился некто, назвавшийся Дятловым. Кто был этот человек, проводившееся потом следствие так и не установит. Вероятнее всего, бомж из ближайшей подворотни, согласившийся подсобить нашим ловкачам за пару бутылок водки.
Именно его фотография и была вклеена в паспорт как бы живущего Дятлова. Этот-то явившийся и оформил у нотариуса от имени Дятлова две доверенности на одного из городских риелторов: одну — на право приватизации квартиры, а другую — на ее дальнейшую продажу.
Профессионально выполняющий свои полномочия нотариус «расколол» бы мнимого Дятлова в два счета. Элементарно расспросив бы его как следует. Уличил бы хотя бы потому, что в доверенностях мнимый собственник квартиры подписался не отчеством Дятлова, попросту с похмелья перепутав его.
Заполнив важнейший для собственника документ не как «Николай Иванович», а как «Николай Игнатович». Но где ж нам взять столько высокопрофессиональных нотариусов? Нотариус этого даже не заметил. Или не захотел заметить (не случайно ведь и все последующие «липовые» доверенности совершались мошенниками именно у этого нотариуса!).
Не заметили этого ляпа и в отделе приватизации жилья мэрии. Где еще через некоторое время по злополучной доверенности квартира умершего перешла из государственной собственности в собственность частную. В собственность якобы живого Дятлова, который тут же и продал ее по той самой небрежно оформленной, но нотариально заверенной доверенности (в Росреестре, к слову, тоже на явную несуразность в доверенности внимания никто не обратил).
Необычной была эта сделка. По ней один риелтор продал квартиру другому риелтору. Особо не торгуясь. Лишь бы сбыть с рук поскорее. Почему? Да потому, что в квартире продолжал числиться по прописке Дятлов — «мертвая душа». «На сторону» человеку, который «не в теме», такую квартиру с прописанным собственником не очень-то и продашь. И вот теперь, когда квартира «ушла» к новому собственнику, пришла пора все еще числящегося на этом свете Дятлова с паспортного учета по квартире «списать», поскольку наследования уже можно было не опасаться. А для этого надо было уже умершего в феврале наконец-то умертвить по-настоящему в мае.
Для жуликоватого участкового провернуть такую комбинацию — раз плюнуть. В городе еженедельно по подвалам, чердакам, в канализационных люках находят неопознанные трупы бомжей. Нужно было просто организовать фиктивное опознание.
Для этого Пахомыч привез в морг уже знакомого нам риелтора, который, сыграв роль племянника, вдруг «узнал» по фотографии во вчера найденном неизвестном своего «дядю» Дятлова, и подписал соответствующий протокол опознания трупа, составленный Пахомычем. Наши псевдогерои при этом так заигрались, что в качестве понятых в этом тоже вымышленном протоколе, как потом выяснилось, подписались все те же риелторы, причастные к незаконной сделке. И ничего, снова все прокатило…
Наконец-то Дятлов по настоящему, то есть по документам, умер. Правда, похоронен был на матвеевском кладбище как неизвестный. А неизвестный бомж, найденный в мае, - как Дятлов (ничего себе «рокировочка», правда?).
Ну и умер Дятлов, соответственно, не в феврале, а в мае. Уже после приватизации своей квартиры. И после ее продажи. Ну а раз он умер, его в паспортном столе сняли с регистрационного учета. Квартира стала «чистенькой». И ее спокойно продали дальше, ничего не подозревавшему новому покупателю. Уже за хорошие деньги. Которые поделили между собой все участники сговора: три участковых, два риелтора и пособники.
Всего — семь подельников. Семь прохиндеев, уведших «из-под носа» ничего не подозревавшего муниципалитета жилищную собственность. Все было проделано так тихо, как бывает только на кладбище после похорон.
«Если кто-то кое-где у нас порой…»
Николай Васильевич Гоголь, как известно, сжег второй том «Мертвых душ». В связи с этим мы никогда уже не узнаем, для чего же Чичиков скупал по деревням на свое имя души крестьян, которые были мертвы, но по ревизской «сказке» числились живыми. Но для чего потребовались «мертвые души» трем хабаровским участковым, мы теперь знаем.
И в отличие от рукописи гоголевской поэмы в прозе, тома уголовного дела участковых и риелторов точно не сгорели. Легли себе на полку Центрального районного суда краевого центра и молчат. Но могут при необходимости поведать имеющим к ним доступ о том, как наша всеобщая безалаберность порождает скрытую до поры до времени преступность тех, кто призван с преступностью бороться.
Так, в дальнейшем выяснилось, что учет информации о тех, кто умер по своим квартирам, не имея близких родственников, у нас не налажен. Что ведомства такой информацией между собой не обмениваются. Что обязанность такая вообще ни за кем не закреплена, даже за управляющими компаниями. Вот почему и мэрия, и ЗАГСы, и Росреестр не знают о таких лицах. Что и позволило мошенникам обогащаться без жалоб от кого бы то ни было.
Да и полицейское руководство особо своих участковых не контролировало. Ведь все обманные протоколы обнаружения или опознания трупов утверждались начальниками. Утверждались, поскольку это предусматривалось типовой формой, а совсем не потому, что хоть кто-то проверил обоснованность их действий.
Такая безнаказанность породила новые эпизоды преступлений. По тем же самым, почти до деталей совпадающим схемам. Труп одинокого человека — завладение участковыми его документами — сокрытие информации о смерти — фальшивые паспорта и доверенности — незаконная посмертная приватизация и реализация жилья. В уголовном деле таких эпизодов было три. А сколько их было на самом деле за последнее десятилетие — не знает никто.
Причем схемы становились все изощреннее. Так, в последнем эпизоде сотрудникам Росреестра каким-то образом стало известно о незаконной приватизации. И они приостановили сделку купли-продажи похищенной недвижимости (замечу, в правоохранительные органы так ничего и не сообщив).
Тогда наша группа «трюкачей» изготовила подложные документы о родственной связи с умершим, и в судебном порядке, через районный суд признала права на наследование.
Которые и были затем зарегистрированы все тем же Росреестром. В этом последнем эпизоде, таким образом, для целей мошенничества была задействована уже и судебная система, давшая существенный сбой. После этой ошибки честным людям стало ох как непросто доказать свои права на наследование через суд, таких людей стали элементарно подозревать в нечистоте помыслов.
А вскрылось все просто. Родственники у Дятлова все же были. Хоть и с большим опозданием, но решили проведать его могилу. И заподозрили неладное. Ведь соседи рассказали им о смерти Дятлова в феврале и о том, что умер он в своей квартире. А по документам выходило, что человек умер в мае и обнаружен был «под забором». Вот тогда-то его родственники, интересы которых мы представляли, и обратились куда следует. Так преступные цепочки стали постепенно распутываться.
Но на то, чтобы выяснить все схемы, потребовалось несколько лет. Риелторов «повязали» сразу, ведь их данные фигурировали в подложных доверенностях и других документах. А вот их признательным показаниям о роли участковых уполномоченных полиции следствие, проводившееся в бывшем дальневосточном главке МВД, никак верить не хотело.
Сказалась, очевидно, ведомственная круговая порука. Дело даже пытались направить в суд без сообщников из числа участковых, но прокуратура такую грубую недоработку завернула. И потребовала передать дело в следственный комитет, в полномочия которого как раз и входит расследование уголовных дел, совершенных сотрудниками полиции.
О таких делах вы, уважаемые читатели, не прочтете ничего на сайтах новостей. По той простой причине, что сведения туда как раз и попадают чаще всего от наших правоохранительных органов. А они очень не любят сообщать о «проделках», совершенных людьми в погонах. Ну а уж если и просачиваются сведения, то точно без подробностей. Между тем именно эти подробности дела о «мертвых душах», как представляется, так важно знать нам, рядовым гражданам.
Ведь это не мэрию, а нас они обокрали. Кому-то из остро нуждающихся не были перераспределены после смерти единственных квартиросъемщиков эти квартиры. Какой-то честный участковый уполномоченный или учитель, врач, погорелец не получили освободившееся жилье.
Зло в итоге было наказано. Квартиры были возвращены по документам мэрии (кстати, представьте, как сильно пострадали те, кто имел неосторожность их купить!). Полицейские стали бывшими. Без права на ведомственную пенсию. С полученными, наряду с подельниками, судимостью и лишением свободы.
И правильнее было бы в статью добавить слова о мошенничестве нечистых на руку лиц, прокравшихся в полицию. Ведь большинство в полиции — это честные порядочные сотрудники, добросовестно выполняющие свой служебный долг.
Но перед глазами стоят заплаканные лица родственников Дятлова, могилу которого, захороненного в качестве неизвестного, они так и не смогли разыскать…
Михаил Слепцов,
адвокат, управляющий партнер адвокатского бюро «Слепцов и партнеры»,
кандидат юридических наук, заслуженный юрист Российской Федерации